Как сохранить Учение? Это – очень важно. В западном мире говорят: «А, буддийские учения распостраняются повсюду, не то что прежде. Есть много тибетских лам, которые ездят и дают учения». Это кажется чудесным. Но если вы хорошо понаблюдаете ситуацию, не останавливаясь на первом впечатлении, она окажется слегка отличной.
Вы должны знать, почему тибетские ламы ушли из Тибета. Потому что нет никакой возможности жить в Тибете как прежде. Поэтому они ездят по всему миру и дают учения. Некоторые делают всё возможное, чтобы привести к пониманию учений и т. д. ... Другие делают то, что могут, чтобы познакомить с тибетской культурой, чтобы она не исчезла полностью.
Существует вид муравьёв, которые в конце нескольких дней своей жизни могут летать. Тогда эти муравьи летают повсюду. Но когда они начинают летать, это – нехороший знак. Однако, это выглядит очень красиво, они разлетаются повсюду. То же самое происходит с тибетскими ламами.
В течение десяти лет у нас были чудесные учителя. Но год следует за годом, они исчезают и у нас остаётся намного больше молодых лам, получивших образование в Индии. Может быть, эти ламы – также чудесны. Но я не думаю, что это – одно и то же: ламы, получившие образование, практиковавшие и изучавшие многие годы в Тибете, и молодые ламы, получившие образование в Индии. С другой стороны, я не знаю, сможет ли это долгое время продолжаться таким образом.
Положение людей и духовных практик, тибетских учений, можно сравнить с кем-то, поражённым раком. Бесполезно объяснять это, я думаю, что вы очень хорошо знаете ситуацию. Перед лицом этой ситуации, мы должны по крайней мере спасти учения, ценные знания древней тибетской культуры. Я чувствую, что действительно очень важно сделать что-то для этого.
Если культура и учение обладают истинной ценностью, чем-то конкретным, то они обладают ценностью не только для тибетцев, но для всех существ. Тогда люди должны постараться понять эту ценность и попытаться спасти всё это. Например, существуют сотни томов учений Дзогчен, и эти книги есть только на тибетском. Только две или три маленьких книги были переведены на западные языки. Остальные – всё ещё только на тибетском. И сегодня почти повсюду есть много лам и людей, которые интересуются учением, изучают тибетский язык. Но никто не знает, сколько времени это может продлиться. Возможно даже, что через шестьдесят или семьдесят лет все тибетские книги окажутся в музее и люди будут говорить: «В Тибете существовала цивилизация. Вот, такой была письменность тибетцев». Когда люди будут ходить таким образом смотреть на это в музеи, будет слишком поздно, мы больше не сможем значительно изменить это.
Это означает, что мы должны сделать что-то, например, чтобы перевести книги на европейские языки, и чтобы люди учились как только возможно. Учение требует передачи, чего-то живого, оно не похоже на книгу, историю. Необходимо, чтобы мы делали что-то, чтобы оно могло продолжаться для будущих поколений. Может быть, мы ещё проживём сорок, пятьдесят, шестьдесят лет и тогда мы станем частью истории: «Всё это было». Если мы оставим что-то полезное, оно послужит будущим поколениям.
В особенности, что касается Учения, если мы действительно считаем, что оно обладает ценностью, мы должны спасти его и сделать так, чтобы оно сохранилось тем или другим способом. По этой причине крайне важно, чтобы все практикующие сотрудничали между собой и люди чувствовали себя ответственными за это. Иначе никто не будет этим интересоваться.
... ...
У нас есть много практикующих Дзогчен в мире. Если все будут сотрудничать, это может стать очень мощным. Когда собирается много капель, образуется океан. Таким образом мы действительно можем сделать многое. У нас есть много мест Дзогчен-общины, рассеянных по миру.
Дзогчен-община не сводится к группе людей, которых мы называем: Дзогчен-община. Дзогчен-община основывается на учении Дзогчен. Всем людям, которые заинтересованы в учении Дзогчен, необходимо сотрудничать. Дзогчен-общиной повсюду является именно такой способ действий и поддержания сотрудничества.
Есть большая разница между центрами и Дзогчен-общинами. Это – не вопрос терминологии, можно называть Дзогчен-общину центром, это ничего не меняет. Но что касается центров, это – заинтересованные люди, которые открывают центры. Затем они организуют лекции и живут таким образом. С другой стороны, многие центры организованы по глубоко укоренившемуся бюрократическому способу. Повсюду в мире в Дзогчен-общине существует автономия, нет ничего похожего на это. Мы нуждаемся только в том, чтобы поддерживать сотрудничество между общинами. Для того, чтобы сотрудничать, мы располагаем газетами, информационными бюллетенями.
Главное и самое важное, чем мы располагаем, – это Учение. Это – всё. Таким образом все люди, которые заинтересованы в учениях Дзогчен, составляют часть Дзогчен-общины. Дзогчен-община никоим образом не является закрытой группой, организацией, которая объединяет нескольких человек. Я думаю, что также очень важно, чтобы люди это понимали.
Иногда некоторые говорят: «Мы – очень свободны, у нас нет программы, мы являемся чем-то противоположным организации». Дзогчен-община не заинтересована в том, чтобы создавать организацию подобную другим, но это не означает также, что мы ничего не делаем и живём как некая разновидность хиппи.
Мы знаем, что впереди – будущее, мы знаем, где мы находимся, – в обществе. У нас есть общество с его ограничениями, как мы могли бы жить, ничего не делая? Если вы где-то спите ночью, вы должны по крайней мере позаботиться о постели. Если вы что-то едите, вам необходимо это приготовить. Таким образом, это не означает, что мы ничего не делаем, мы должны что-то делать. Но мы делаем это, обладая чувством того, что несём за это ответственность. Мы делаем что-то, потому что для этого есть причина. Мы это знаем и принимаем за это ответственность. Если вы это знаете, всё становится делать легче. Множество проблем или конфликтов исчезают.
Некоторые говорят: «О, в нашем центре, в нашей традиции, мы – очень открыты». В учении Дзогчен, в Дзогчен-общине, нет ничего, что необходимо открывать или закрывать. Если вы думаете обратное, вы подобны другим практикующим. Также все заинтересованные практикующие являются частью семьи. Если мы начинаем ограничивать самих себя, мы развиваем напряжения. Если отсутствуют напряжения или проблемы, мы не будем соперничать, бороться друг с другом. Прежде всего необходимо открыться, это - главное. И мы не будем спорить с другими, говоря им: «Вы должны открыться». Это действительно является главным, самым важным в том, что касается установления сотрудничества. Если между практикующими отсутствует сотрудничество, они не могут сотрудничать с другими.
Именно так говорил Конфуций в Китае. Самым главным является следующее: прежде всего вы должны пребывать в мире со своей семьёй. Если в вашей семье царит мир, мир сможет царить и в вашей области. Если в вашей области царит мир, мир сможет царить и в вашей стране, среди вашего народа. Тогда вы также сможете обрести мир во всём мире. Это – очень красивые, очень хорошие слова. Но я не знаю, как они их применяют. Вот сущность того, что я хотел сказать: сотрудничество крайне важно, вы должны привлекать всех.
Из учений, данных в Марсеволе (Франция) в 11-16 мая 1989 года.
Перевод с французского: Игорь Калиберда.
Вы должны знать, почему тибетские ламы ушли из Тибета. Потому что нет никакой возможности жить в Тибете как прежде. Поэтому они ездят по всему миру и дают учения. Некоторые делают всё возможное, чтобы привести к пониманию учений и т. д. ... Другие делают то, что могут, чтобы познакомить с тибетской культурой, чтобы она не исчезла полностью.
Существует вид муравьёв, которые в конце нескольких дней своей жизни могут летать. Тогда эти муравьи летают повсюду. Но когда они начинают летать, это – нехороший знак. Однако, это выглядит очень красиво, они разлетаются повсюду. То же самое происходит с тибетскими ламами.
В течение десяти лет у нас были чудесные учителя. Но год следует за годом, они исчезают и у нас остаётся намного больше молодых лам, получивших образование в Индии. Может быть, эти ламы – также чудесны. Но я не думаю, что это – одно и то же: ламы, получившие образование, практиковавшие и изучавшие многие годы в Тибете, и молодые ламы, получившие образование в Индии. С другой стороны, я не знаю, сможет ли это долгое время продолжаться таким образом.
Положение людей и духовных практик, тибетских учений, можно сравнить с кем-то, поражённым раком. Бесполезно объяснять это, я думаю, что вы очень хорошо знаете ситуацию. Перед лицом этой ситуации, мы должны по крайней мере спасти учения, ценные знания древней тибетской культуры. Я чувствую, что действительно очень важно сделать что-то для этого.
Если культура и учение обладают истинной ценностью, чем-то конкретным, то они обладают ценностью не только для тибетцев, но для всех существ. Тогда люди должны постараться понять эту ценность и попытаться спасти всё это. Например, существуют сотни томов учений Дзогчен, и эти книги есть только на тибетском. Только две или три маленьких книги были переведены на западные языки. Остальные – всё ещё только на тибетском. И сегодня почти повсюду есть много лам и людей, которые интересуются учением, изучают тибетский язык. Но никто не знает, сколько времени это может продлиться. Возможно даже, что через шестьдесят или семьдесят лет все тибетские книги окажутся в музее и люди будут говорить: «В Тибете существовала цивилизация. Вот, такой была письменность тибетцев». Когда люди будут ходить таким образом смотреть на это в музеи, будет слишком поздно, мы больше не сможем значительно изменить это.
Это означает, что мы должны сделать что-то, например, чтобы перевести книги на европейские языки, и чтобы люди учились как только возможно. Учение требует передачи, чего-то живого, оно не похоже на книгу, историю. Необходимо, чтобы мы делали что-то, чтобы оно могло продолжаться для будущих поколений. Может быть, мы ещё проживём сорок, пятьдесят, шестьдесят лет и тогда мы станем частью истории: «Всё это было». Если мы оставим что-то полезное, оно послужит будущим поколениям.
В особенности, что касается Учения, если мы действительно считаем, что оно обладает ценностью, мы должны спасти его и сделать так, чтобы оно сохранилось тем или другим способом. По этой причине крайне важно, чтобы все практикующие сотрудничали между собой и люди чувствовали себя ответственными за это. Иначе никто не будет этим интересоваться.
... ...
У нас есть много практикующих Дзогчен в мире. Если все будут сотрудничать, это может стать очень мощным. Когда собирается много капель, образуется океан. Таким образом мы действительно можем сделать многое. У нас есть много мест Дзогчен-общины, рассеянных по миру.
Дзогчен-община не сводится к группе людей, которых мы называем: Дзогчен-община. Дзогчен-община основывается на учении Дзогчен. Всем людям, которые заинтересованы в учении Дзогчен, необходимо сотрудничать. Дзогчен-общиной повсюду является именно такой способ действий и поддержания сотрудничества.
Есть большая разница между центрами и Дзогчен-общинами. Это – не вопрос терминологии, можно называть Дзогчен-общину центром, это ничего не меняет. Но что касается центров, это – заинтересованные люди, которые открывают центры. Затем они организуют лекции и живут таким образом. С другой стороны, многие центры организованы по глубоко укоренившемуся бюрократическому способу. Повсюду в мире в Дзогчен-общине существует автономия, нет ничего похожего на это. Мы нуждаемся только в том, чтобы поддерживать сотрудничество между общинами. Для того, чтобы сотрудничать, мы располагаем газетами, информационными бюллетенями.
Главное и самое важное, чем мы располагаем, – это Учение. Это – всё. Таким образом все люди, которые заинтересованы в учениях Дзогчен, составляют часть Дзогчен-общины. Дзогчен-община никоим образом не является закрытой группой, организацией, которая объединяет нескольких человек. Я думаю, что также очень важно, чтобы люди это понимали.
Иногда некоторые говорят: «Мы – очень свободны, у нас нет программы, мы являемся чем-то противоположным организации». Дзогчен-община не заинтересована в том, чтобы создавать организацию подобную другим, но это не означает также, что мы ничего не делаем и живём как некая разновидность хиппи.
Мы знаем, что впереди – будущее, мы знаем, где мы находимся, – в обществе. У нас есть общество с его ограничениями, как мы могли бы жить, ничего не делая? Если вы где-то спите ночью, вы должны по крайней мере позаботиться о постели. Если вы что-то едите, вам необходимо это приготовить. Таким образом, это не означает, что мы ничего не делаем, мы должны что-то делать. Но мы делаем это, обладая чувством того, что несём за это ответственность. Мы делаем что-то, потому что для этого есть причина. Мы это знаем и принимаем за это ответственность. Если вы это знаете, всё становится делать легче. Множество проблем или конфликтов исчезают.
Некоторые говорят: «О, в нашем центре, в нашей традиции, мы – очень открыты». В учении Дзогчен, в Дзогчен-общине, нет ничего, что необходимо открывать или закрывать. Если вы думаете обратное, вы подобны другим практикующим. Также все заинтересованные практикующие являются частью семьи. Если мы начинаем ограничивать самих себя, мы развиваем напряжения. Если отсутствуют напряжения или проблемы, мы не будем соперничать, бороться друг с другом. Прежде всего необходимо открыться, это - главное. И мы не будем спорить с другими, говоря им: «Вы должны открыться». Это действительно является главным, самым важным в том, что касается установления сотрудничества. Если между практикующими отсутствует сотрудничество, они не могут сотрудничать с другими.
Именно так говорил Конфуций в Китае. Самым главным является следующее: прежде всего вы должны пребывать в мире со своей семьёй. Если в вашей семье царит мир, мир сможет царить и в вашей области. Если в вашей области царит мир, мир сможет царить и в вашей стране, среди вашего народа. Тогда вы также сможете обрести мир во всём мире. Это – очень красивые, очень хорошие слова. Но я не знаю, как они их применяют. Вот сущность того, что я хотел сказать: сотрудничество крайне важно, вы должны привлекать всех.
Из учений, данных в Марсеволе (Франция) в 11-16 мая 1989 года.
Перевод с французского: Игорь Калиберда.
Комментариев нет:
Отправить комментарий