Намкхай Норбу Ринпоче. Разновидности мантр.

В общем, у нас есть разные виды мантр: Песнь Ваджра – одна из них. У нас есть мантры, которые считают более высо­кими, эхом высшего состояния, и мантры более обычные. Название одной из разновидностей мантр по-тибетски – ригнаг (rigs ngag). Риг (rigs) означает «семейство», например, семейство дхьяни-будд, наг (ngag) означает «мантра». Существует много людей, которые обретают «силу мантры». Они произносят эту мантру и передают её действие посредством звука. В свою очередь они передают этот звук другим людям, которые применяют эту передачу звука, начитывают мантру и произво­дят это действие, поэтому они называются «мантры семейств», потому что «семейства» означают различные виды действий.

Например, у нас всегда есть множество видов мантр для излечения разных видов болезней. При воздействии на нас отрицательной энергетической провокации, мы используем мантры. Кочевники в сельской местности используют мантры для того, чтобы полу­чать больше молока, и чтобы урожаи были изобильными. Это означает, что мантра является энер­гией. Энергия связана с элементами. Если мы знаем каким образом соединиться, связаться с энер­гией, мы можем изменить действие, которое она производит: мы можем повлиять каким-то образом. Например, некоторые люди специализируются на том, чтобы вызывать дождь, или напротив, когда идёт слишком сильный дождь, они могут остановить его.

Это кажется странным, что какое-то существо может влиять, изменять природу, но это не является странным, потому что всё свя­зано с энергией. Если мы можем входить в контакт, объединяться с энергией, всё – возможно. Например, в Тантре существует нечто вроде знака практики, достижения объединения: когда вы смотрите на предмет, то можете переместить его просто взглядом. Здесь существует связь с нашей собственной жизненной энергией. Таким образом в действительности это является не странным, но возможным.

Поэтому мантра – самое важное средство для того, чтобы овладеть энергией, стать её хозяином, привести её в порядок. Мы произносим мантру, используя своё дыхание, наше дыхание связано с нашей жизненной энергией, посредством своей энергии мы можем повлиять, привести в порядок cвои пять элементов. Наши пять элементов также обладают одним и тем же принципом, находятся в том же самом состоянии, что и энергия пяти элементов нашего измерения. Именно поэтому мы можем многое сделать посредством мантры.

Эту разновидность мантр обычно называют риг­наг, «мантра семейства». Эта категория не обязательно связана с учениями Будды Шакьямуни, существуют тысячи и тысячи мантр из Индии, других источников, они не обязательно на санск­рите, большая часть мантр бонпо – на языке Шан-Шуна, царства, расположенного на востоке Тибета. Также существуют сотни мантр, языка которых мы не знаем, и другие, смысл которых мы не понимаем. Например, я могу объяснить смысл мантры очищения, а вы можете его понять. Существует также много мантр, смысл которых мы не можем узнать, но в этой раз­новидности мантр важен не смысл, а звук. Сначала мы получаем передачу звука, мы воспроизво­дим этот звук в точном соответствии с передачей, и реализуем действие мантры, которое является главной целью мантры.

Также существуют мантры, которые называются суннаг (zung ngag). Сун (zung) означает то, что мы помним, или то, что мы можем найти в своей памяти. Тем или другим способом мы можем обрести эту возможность или способность. Способ, посредством которого мантра появляется или передаётся, также называется сун (zung). В частности, мы находим большое количество мантр этой разновидности в сутрах.

Также, (что касается мантр, содержащихся в) сутрах Махаяны, некоторые из них произнесены Буддой, некоторые – бодхисаттвами, а другие исходят из предметов. Напри­мер, когда Будда находился в каком-то месте и учил, он увидел большой чортен (тиб. mchod rten, санскр. stupa), на вершине которого сияла мантра и производила звук: проявление мудрости реализованного существа, свя­занное с элементами, объектами, полностью зависит от обстоятельств. В некоторых обстоятельст­вах мы нуждаемся в нём.

Если в некоторых местах, где происходят бедствия, которые не удаётся пре­одолеть, в этот момент проявляется мудрость Будды посредством звука или знаков, это – суннаг. Но это не означает, что только Будда Шакьямуни проявляется таким образом. Когда-то Будда Шакьямуни объяснил это. В какое-то время, в какой-то области, Будда дал мантру, источ­ник которой восходит ко многим прошедшим кальпам. Когда случалось бедствие, которого боя­лись люди, в это время возникал звук, появлялась мантра, и устраняла проблему. Иногда мантра появляется из звука барабана. Существует множество мантр этой разновидности, которые мы используем для различных целей, есть два или три тома, содержащих эти мантры. Вот такая разновидность мантр.

В Тантре существуют другие многочисленные мантры, такие как мантра Калачакры, его прояв­ление объединяется со звуком, этот звук называется «звук природы существования». Эта разно­видность мантры, звука, очень важна для объединения с проявлением. Когда мы преображаемся в божество, необходимо реализовать его, чтобы это стало конкретным. С этой целью мы используем мантру, мы начитываем её. Сначала мы преображаемся в Калачакру или Авалокитешвару и когда мы находимся в присутствии этого проявления, мы начитываем мантру: это означает придание силы нашему проявлению, его реализация. Мы объединяем свои переживания тела, речи и ума  с этим проявлением. Это – наиболее важные мантры в Тантре.


Из учений, данных в Марсеволе (Франция) в 11-16 мая 1989 года.

Перевод с французского: Игорь Калиберда.

Намкхай Норбу Ринпоче. Сохранение Учения и сотрудничество.

Как сохранить Учение? Это – очень важно. В западном мире говорят: «А, буддийские учения распостраняются повсюду, не то что прежде. Есть много тибетских лам, которые ездят и дают учения». Это кажется чудесным. Но если вы хорошо понаблюдаете ситуацию, не останавливаясь на первом впечатлении, она окажется слегка отличной.

Вы должны знать, почему тибетские ламы ушли из Тибета. Потому что нет никакой возможности жить в Тибете как прежде. Поэтому они ездят по всему миру и дают учения. Некоторые делают всё возможное, чтобы привести к понима­нию учений и т. д. ... Другие делают то, что могут, чтобы познакомить с тибетской культурой, чтобы она не исчезла полностью.

Существует вид муравьёв, которые в конце нескольких дней своей жизни могут летать. Тогда эти муравьи летают повсюду. Но когда они начинают летать, это – нехороший знак. Однако, это выглядит очень красиво, они разлетаются повсюду. То же самое происходит с тибетскими ламами.

В течение десяти лет у нас были чудесные учителя. Но год следует за годом, они исчезают и у нас остаётся намного больше молодых лам, получивших образование в Индии. Может быть, эти ламы – также чудесны. Но я не думаю, что это – одно и то же: ламы, получившие образо­вание, практиковавшие и изучавшие многие годы в Тибете, и молодые ламы, получившие образо­вание в Индии. С другой стороны, я не знаю, сможет ли это долгое время продолжаться таким образом.

Положение людей и духовных практик, тибетских учений, можно сравнить с кем-то, поражён­ным раком. Бесполезно объяснять это, я думаю, что вы очень хорошо знаете ситуацию. Перед лицом этой ситуации, мы должны по крайней мере спасти учения, ценные знания древней тибетской культуры. Я чувствую, что действительно очень важно сделать что-то для этого.

Если культура и учение обладают истинной ценностью, чем-то конкретным, то они обладают ценностью не только для тибетцев, но для всех существ. Тогда люди должны постараться понять эту ценность и попы­таться спасти всё это. Например, существуют сотни томов учений Дзогчен, и эти книги есть только на тибетском. Только две или три маленьких книги были переведены на западные языки. Остальные – всё ещё только на тибетском. И сегодня почти повсюду есть много лам и людей, которые интересуются учением, изучают тибетский язык. Но никто не знает, сколько времени это может продлиться. Возможно даже, что через шестьдесят или семьдесят лет все тибетские книги окажутся в музее и люди будут говорить: «В Тибете существовала цивилизация. Вот, такой была письменность тибетцев». Когда люди будут ходить таким образом смотреть на это в музеи, будет слишком поздно, мы больше не сможем значительно изменить это.

Это означает, что мы должны сделать что-то, например, чтобы перевести книги на европейские языки, и чтобы люди учились как только возможно. Учение требует передачи, чего-то живого, оно не похоже на книгу, историю. Необхо­димо, чтобы мы делали что-то, чтобы оно могло продолжаться для будущих поколений. Может быть, мы ещё проживём сорок, пятьдесят, шестьдесят лет и тогда мы станем частью истории: «Всё это было». Если мы оставим что-то полезное, оно послужит будущим поколениям.

В особен­ности, что касается Учения, если мы действительно считаем, что оно обладает ценностью, мы должны спасти его и сделать так, чтобы оно сохранилось тем или другим способом. По этой причине крайне важно, чтобы все практикующие сотрудничали между собой и люди чувствовали себя ответственными за это. Иначе никто не будет этим интересоваться.
... ...

У нас есть много практикующих Дзогчен в мире. Если все будут сотрудничать, это может стать очень мощным. Когда собирается много капель, образуется океан. Таким образом мы действительно можем сделать многое. У нас есть много мест Дзогчен-общины, рассеянных по миру.

Дзогчен-община не сводится к группе людей, которых мы называем: Дзогчен-община. Дзог­чен-община основывается на учении Дзогчен. Всем людям, которые заинтересованы в учении Дзогчен, необходимо сотрудничать. Дзогчен-общиной повсюду является именно такой способ действий и поддержания сотрудничества.

Есть большая разница между центрами и Дзогчен-общи­нами. Это – не вопрос терминологии, можно называть Дзогчен-общину центром, это ничего не меняет. Но что касается центров, это – заинтересованные люди, которые открывают центры. Затем они организуют лекции и живут таким образом. С другой стороны, многие центры организованы по глубоко укоренившемуся бюрократическому способу. По­всюду в мире в Дзогчен-общине существует автономия, нет ничего похожего на это. Мы нуждаемся только в том, чтобы поддерживать сотрудничество между общинами. Для того, чтобы сотрудничать, мы распо­лагаем газетами, информационными бюллетенями.

Главное и самое важное, чем мы располагаем, – это Учение. Это – всё. Таким образом все люди, которые заинтересованы в учениях Дзогчен, состав­ляют часть Дзогчен-общины. Дзогчен-община никоим образом не является закрытой группой, организацией, которая объединяет нескольких человек. Я думаю, что также очень важно, чтобы люди это понимали.

Иногда некоторые говорят: «Мы – очень свободны, у нас нет программы, мы являемся чем-то противоположным организации». Дзогчен-община не заинтересована в том, чтобы создавать организацию подобную другим, но это не означает также, что мы ничего не де­лаем и живём как некая разновидность хиппи.

Мы знаем, что впереди – будущее, мы знаем, где мы находимся, – в обществе. У нас есть общество с его ограничениями, как мы могли бы жить, ничего не делая? Если вы где-то спите ночью, вы должны по крайней мере позаботиться о постели. Если вы что-то едите, вам необходимо это приготовить. Таким образом, это не означает, что мы ничего не делаем, мы должны что-то делать. Но мы делаем это, обладая чувством того, что несём за это ответственность. Мы делаем что-то, потому что для этого есть причина. Мы это знаем и при­нимаем за это ответственность. Если вы это знаете, всё становится делать легче. Множество проблем или конфликтов исчезают.

Некоторые говорят: «О, в нашем центре, в нашей традиции, мы – очень открыты». В учении Дзогчен, в Дзогчен-общине, нет ничего, что необхо­димо открывать или закрывать. Если вы думаете обратное, вы подобны другим практикующим. Также все заинтересованные практикующие являются частью семьи. Если мы начинаем ограничивать самих себя, мы развиваем напряжения. Если отсутствуют напряжения или проблемы, мы не будем соперничать, бороться друг с другом. Прежде всего необходимо открыться, это - главное. И мы не будем спорить с другими, говоря им: «Вы должны открыться». Это действительно является главным, самым важным в том, что касается установления сотрудни­чества. Если между практикующими отсутствует сотрудничество, они не могут сотрудничать с другими.

Именно так говорил Конфуций в Китае. Самым главным является следующее: прежде всего вы должны пребывать в мире со своей семьёй. Если в вашей семье царит мир, мир сможет царить и в вашей области. Если в вашей об­ласти царит мир, мир сможет царить и в вашей стране, среди вашего народа. Тогда вы также смо­жете обрести мир во всём мире. Это – очень красивые, очень хорошие слова. Но я не знаю, как они их применяют. Вот сущность того, что я хотел сказать: сотрудничество крайне важно, вы должны привлекать всех.


Из учений, данных в Марсеволе (Франция) в 11-16 мая 1989 года.

Перевод с французского: Игорь Калиберда.